* * * * * * *
Интервьюер: Госпожа Меллер, Вы единственная уцелевшая участница драмы в тюрьме Штаммхайм, когда согласно официальной версии основатели РАФ Андреас Баадер, Гудрун Энслин и Ян –Карл Распе совершили самоубийство вечером 18 октября 1977 года. Известно, что Вы сами тогда попали в госпиталь с серьезными ранениями, и что Вы поддерживаете распространенную среди левых версию, что на самом деле это было убийство.
Меллер: Для меня это не версия, а реальный факт. Просто за минувшие с того дня 15 лет я не имела достойной возможности высказаться на эту тему. Я не видела никаких документов об этой трагедии, не смогла по независящим от меня причинам дать показания специальной комиссии по расследованию этих событий. Даже к финальному отчету комиссии я до сих пор не имею доступа.
Интервьюер: Так что же произошло в тот вечер в тюрьме
Штаммхайм ?
Меллер: Мы находились в одиночных камерах на 7-м этаже,
соседние камеры были пусты. Я,конечно, знала об угоне авиалайнера компании
«Люфтганза» с требованием нашего освобождения. Но я также знала и о том,
что антитеррористическая группа GSG-9 уже прибыла на место и готовится
к штурму самолета.
Интервьюер: Власти ФРГ до сих пор утверждают, что Вы узнали
о штурме самолета и об освобождении заложников, а затем попытались совершить
самоубийство с помощью столового ножа.
Меллер: Это ложь.В 23.00 я послушала выпуск последних известий
по радио. Я понимала, что скоро что-то должно произойти, но что именно,
я не знала. Для меня все это было просто невыносимо. В общем, я решила
лечь и просто заснуть.
Интервьюер: Ну а затем ?
Меллер: В какой-то момент я проснулась от странного шума,
который так и не смогла распознать. Шум был достаточно сильным. На выстрел
он не был похож, скорее напоминал падение шкафа или что-то типа этого.
Затем у меня вдруг потемнело в глазах, и очнулась я уже лежащей на полу
в коридоре, а вокруг меня стояли какие-то люди и проверяли мои зрачки.
Затем я услышала чей-то голос: «Баадер и Энслин мертвы». После этого все
вновь померкло.
Интервьюер: И когда же Вы вновь пришли в сознание ?
Меллер: Через три дня, в реанимационном отделении тюремной
больницы.
Интервьюер: Какие ранения Вам нанесли
?
Меллер: Четыре удара ножом в грудь. При этом
были задеты легкие, а,кроме того, в них попала жидкость из перикарда, который
тоже пострадал.
Интервьюер: Некоторые эксперты, в том числе и из других
стран, пришли к выводу, что смерть Ваших товарищей была все-таки самоубийством.
Меллер: Я знаю об этом заключении.Думаю, что эти эксперты
вряд ли были полностью обьективны, их как-то удалось склонить к такому
выводу. Я знаю все подробности судебно-медицинской экспертизы, и мне известно,
например, что одно из ранений Гудрун вообще никто и никогда не исследовал.
Интервьюер: Как Вы думаете, кто совершил все это ?
Меллер: Я не думаю, что здесь были замешаны сотрудники
тюремной охраны, которые прибежали в наш отсек сразу после происшествия
и подняли тревогу. Я считаю, что гибель Баадера, Энслин и Распе + мои ранения
– это дело рук какой-нибудь «группы специального назначения», проникшей
в здание через отдельный вход даже без ведома администрации тюрьмы.
Интервьюер: Некоторые бывшие члены РАФ ставят под сомнение
версию об убийстве.
Меллер: А как Вы думаете, почему они так поступают ? Это
же в основном те люди, которые в течение довольно долгого времени скрывались
в ГДР, были там арестованы, а сейчас пытаются извлечь выгоду для себя из
роли свидетелей обвинения. Все их сказки вызваны тем фактом, что им просто
нечего больше предложить, не о чем свидетельствовать.
Интервьюер: Вы считаете всех, кто вышел из состава РАФ,
предателями ?
Меллер: Пока они жили в ГДР, они,конечно, не были предателями.
Предателями они стали только сейчас, когда уступили давлению властей и
начали выплескивать друг на друга потоки копромата. А ведь если бы не это,
многие из них могли бы еще долгое время находиться на свободе. Более того,
затем они начали давать показания против членов РАФ, уже давно находившихся
в застенках, в результате чего нам угрожают новые судебные процессы и увеличение
сроков (кстати, в ряде случае так и произошло – прим. переводчика).
Интервьюер: Но Вы сами не уступили давлению, как Вы это
назвали, и заплатили за это очень дорогую цену. Не жалеете ли Вы, что в
возрасте 24 лет ушли в подполье и стали участвовать в вооруженной борьбе
со всеми вытекающими последствиями ?
Меллер: Нет, и никогда не жалела.
Интервьюер: Но ведь Вы же могли прожить совершенно другую
жизнь, спокойную и благополучную. У Вас могла быть семья, дети…
Меллер: Мне пришлось отказаться от всего этого, хотя,не
скрою, для меня тогда это было очень важно, так что такое решение далось
мне крайне нелегко. Но ситуация в Германии не располагала к тому, чтобы
можно было иметь детей и одновременно участвовать в сопротивлении.
Интервьюер: Отношение РАФ к насилию до сих пор остается
центральной темой всех дискуссий об этой организации. Существует мнение,
что чем больше члены РАф стреляли и устраивали взрывы, тем меньше поддержки
они находили даже у тех, кто стремился к социальным переменам. Один из
бывших ваших соратников по борьбе, недавно помилованный после 16 лет заключения,
заявил, что РАФ потеряла все свои моральные и политические оправдания сразу
после первых выстрелов.
Меллер: Это чепуха. Вооруженная борьба на территории ФРГ
была вполне оправданным откликом на социальные условия.
Интервьюер: Среди тех деяний, за которые Вы были осуждены,
значится соучастие в подготовке взрыва в штаб-квартире американских войск
в Гейдельберге 24 мая 1972 года, в результате которого 3 человека погибло,
а еще несколько получили ранения. Вы все еще считаете, что эта атака была
оправданной ?
Меллер: Да, я считаю, что эта атака была абсолютно справедливой
и оправданной. В то время атаки на американские военные обьекты являлись
одним из наиболее важных направлений нашей деятельности. Мы атаковали штаб-квартиру
в Гейдельберге как раз потому, что там во время войны во Вьетнаме располагался
диспетчерский пункт американской авиации, с которого велось управление
бомбардировками вьетнамских городов и поселков.
Интервьюер: Неужели вы надеялись, что вам удастся прекратить
эти бомбардировки с помощью ваших взрывов?
Меллер: Мы стремились показать американским генералам,
что им не удастся уйти от ответа, не удастся отсидеться в тихой и спокойной
Европе. Мы полагали, что насилие можно обуздать только с помощью насилия,
листовки здесь не помогут. Да и вообще то, что мы совершили, – это ничто
по сравнению с тем геноцидом и теми зверствами, решения о которых принимались
в том же Гейдельберге.
Интервьюер: Как Вы считаете сегодня, по прошествии стольких
лет, были ли оправданными атаки РАФ против представителей государственного
аппарата и делового мира ФРГ ?
Меллер: У меня нет ни малейшего сомнения, что эти
атаки были вполне оправданными.
Интервьюер: Но ведь то, что Вы называете атакой,
для подавляющего большинства других людей является просто убийством…
Меллер: Здесь все дело в том, что мы рассматривали эти
акции не в качестве убийств каких-то отдельных личностей, а как вооруженное
сопротивление государству и его аппарату.
Интервьюер : Но ведь те, кого вы атаковывали, были живыми
людьми из плоти и крови, у всех у них были семьи, дети…
Меллер: Конечно, мы тоже люди, так что большой радости
наши действия нам не доставляли.Но поскольку государство, в общем-то, является
понятием скорее абстрактным, то я не вижу, как можно было в то время атаковать
государство как таковое, не нанося ущерба его представителям. Но это было
тогда – сегодня многое изменилось.
Интервьюер: Когда заходит речь о РАФ и подобных ему группах,
то очень многие задают вопрос: а кто вообще дал им(то есть, Вам и вашим
товарищам по борьбе)право приговаривать кого-то к смерти ?
Меллер: Мы исходили из убеждения, что цели, ради которых
мы ведем борьбу, не только наши личные, что их разделяет большинство людей
во всем мире. Мы были уверены, что положить конец Системе,уничтожить ее
– это справедливо и просто необходимо, поскольку она практически ежедневно
убивает множество людей, которые могли бы жить в мире и благополучии.
Интервьюер: Представители спецслужб ФРГ до сих пор продолжают
настаивать на том, что планированием и, если так можно выразиться, оперативным
руководством многих атак занимались члены РАФ, находившиеся в тюрьмах.
То есть, «мозговой центр» – в тюрьме, а исполнители – на воле…
Меллер : Это неправда. У подобных заявлений одна цель:
изобразить наиболее известных заключенных в качестве тех единственных,
кто по-настоящему хочет вести вооруженную борьбу. Остальным же товарищам
якобы отведена роль покорных исполнителей.
Интервьюер: Но разве не могло быть так, что кто –то из
заключенных вдруг начинал переправлять товарищам на воле какие – либо рекоммендации
?
Меллер: Конечно, если бойцы РАФ или какой-то другой группы
проводят новую атаку, то это очень влияет и на нашу ситуацию, и вообще
на все. Однако мы никогда не давали распоряжений: делайте так-то и там-то.
Такого просто не могло быть.
Интервьюер: Возможно, Вас скоро освободят из заключения.
Вы не боитесь свободы после 20 лет за решеткой?
Меллер: Ну, я же не узница по натуре, так что Ваш вопрос
звучит несколько абсурдно. Конечно, я бы очень хотела вновь оказаться на
воле и начать политическую работу уже в новых условиях. Я не стану переходить
на нелегальное положение, а постараюсь продолжать участие в сопротивлении
на каком-то ином уровне.
Интервьюер: Как Вы представляете себе ту «политическую
борьбу», которую хотели бы вести после освобождения ?
Меллер: Для начала я хотела бы поездить по разным
городам, чтобы подискутировать с активистами самых разных политических
групп и посмотреть, что же реально происходит. Например, я бы очень хотела
познакомиться с людьми, которые участвуют в кампании против Всемирного
экономического саммита. Одно я знаю твердо – во всякие парламентские игрища
я ввязываться не собираюсь.
Интервьюер : Госпожа Меллер, мы благодарим
Вас за участие в этом диалоге.