СВЯЩЕННИК, ПАРТИЗАН, МАРКСИСТ:
жизнь и политические взгляды Мануэля Переса Мартинеса


14 февраля 1998 года в одном из районов Колумбии, находящихся
под контролем партизан, в возрасте 55 лет после тяжелой болезни
скончался лидер Камилистского союза - Армии национального
освобождения (UCELN) Мануэль Перес Мартинес. В настоящее время
UCELN является второй по численности, после Революционных
Вооруженных Сил Колумбии - Армии народа, военно -политической
организацией колумбийских левых и обьединяет в своих рядах
несколько тысяч бойцов,действующих в рамках нескольких десятков
партизанских фронтов во многих регионах Колумбии. С помощью этой
статьи мы хотели бы отдать дань памяти одного из самых ярких
деятелей латиноамериканского революционного движения,человека
интересной судьбы, отдавшего практически всю свою жизнь делу
освобождения народных масс. Надеемся, что тем самым мы внесем
хотя бы небольшую лепту в процесс развития солидарности с
партизанскими и народными движениями Колумбии, одной из "болевых
точек" современного мира.


Рим, июль 1966 года. Во время мессы в Сикстинской капелле
папа Павел VI рукополагает в священники около 70 выпускников
духовных семинарий со всей Европы, специально отобранных для для
миссионерской работы в Латинской Америки, откуда в Ватикан
поступали весьма тревожные известия. Влияние Кубинской революции
все более отчетливо ощущалось по всей Латинской Америке, вызвав
даже в таком бастионе консервативного католицизма как Колумбия
совершенно беспрецендентное событие, которое отозвалось гулким
эхом по всему миру. Дело в том, что католический священник отец
Камилло Торрес, вначале пытавшийся создавать независимое массовое
революционное движение для "установления народовластия" и
построения социализма,ушел в подполье и присоединился к
партизанам из Армии национального освобождения(ELN). Кубинский
журнал Bohemia так прокомментировал это событие: "Для отца
Камилло никогда не было противоречий между чистой формой
христианства и марксизмом, социализмом и даже коммунизмом -
наоборот, он находил огромное сходство между ними." Далее журнал
Bohemia делал вывод, что если марксисты и христиане обьединятся,
то смогут избавить человечество от угнетения и эксплуатации.
Уругвайский журнал Marcha отмечал: "Камило Торрес считает себя
националистом, революционером и христианином.В его платформе
лозунги национального освобождения соединились с
традиционно-социалистическими. Его метод, вооруженная борьба масс
ради захвата власти и выполнения этой программы, - это начало
социалистической революции." Однако всем надеждам на то, что
Камило Торрес сможет стать лидером зарождавшегося революционного
движения в Колумбии, было не суждено осуществиться - в феврале
1966 года Камило Торрес пал смертью храбрых в бою с
правительственными войсками.


Но давайте все же вернемся к тому, с чего мы начали наш
рассказ - к мессе в Сикстинской капелле. Одним из выпускников
семинарий, рукоположенных в тот день в священники был молодой
испанец Мануэль Перес. В глубине души он не чувствовал никакой
радости от участия в торжественном обряде, а напротив был
раздражен всей помпезностью церемонии.Представители церковной
иерархии, наверняка, были бы неприятно удивлены,если бы узнали,
что этот подающий большие надежды молодой священник на самом деле
разделяет веру отца Камило в то, что "очень сложно служить
одновременно двум господам - богу и мамоне", и что он мечтает о
том, чтобы продолжить дело отца Торреса, по возможности, в той же
самой стране и в рядах той же самой революционной организации.
Уже в то время Перес был убежден, что,приняв Торреса в свои ряды,
ELN разрешила многие проблемы в отношениях между христианством и
марксизмом, которые так глубоко его беспокоили.



"Ради страждущих и гонимых"

Мауэль Перес был родом из глухой деревушки в испанской
провинции Арагон. Его родители были бедными крестьянами и
набожными католиками. В годы гражданской войны в Испании (1936-39
гг.) его отец, считавший, что это война за веру, и что он должен
защищать свою религию, сражался в рядах франкистской армии. В
результате победы франкистов ... его сын Мануэль смог учиться
только в духовной семинарии, так как только там плата за обучение
оказалась по силам семье Пересов. Еще до принятия сана Мануэль и
двое его друзей, Доминго Лаин и Хозе Антонио Хименес, отправились
путешествовать во Францию, руководствуясь "стремлением быть ближе
к самым бедным и наиболее обездоленным" членам общества и "живя
среди них, испытать нечто вроде духовного возрождения". Они
хотели познать на собственном опыте каково приходится иммигрантам
из Испании, других стран Южной Европы и Северной Африки в
атмосфере нищеты, жесточайшей эксплуатации и расистских
предрасудков. В Париже, Лилле и Аррасе, впоследствии вспоминал
Перес, "мы с головой окунулись в в реалии капиталистической
эксплуатации". Именно тогда в сознание молодых испанцев начали
закрадываться первые сомнения относительно многих аспектов
традиционной веры. "Что может дать месса по воскресеньям, если
сама жизнь в бараках для иностранных рабочих - это помноженная в
десять раз процедура распятия". Да и наиважнейшая для
католичества концепция греха также начала восприниматься этими
будущими священниками как нечто весьма абстрактное, поскольку они
начали приходить к выводу, что "мораль зависит от того, к какому
общественному классу ты принадлежишь. На самом деле существуют
две морали - мораль буржуазии и мораль рабочего класса".


После возвращения в Испанию трое друзей начинают активно
сотрудничать с так называемыми Comisiones Obreras, то есть
Рабочими комиссиями, которые в труднейших условиях франкистской
диктатуры пытались возродить рабочее движение, а также с
активистами коммунистического подполья. Однако в очень скором
времени молодые люди начинают приходить к выводу, что положение
рабочего класса в Испании и других европейских странах - еще не
самое плохое по сравнению с другими уголками мира, что, например,
в Латинской Америке положение народных масс гораздо хуже, а
степень эксплуатации и угнетения гораздо выше. Перес вспоминал
спустя много лет: "На нас очень сильно повлияли две вещи - борьба
и смерть отца Камило, и вообще партизанское движение за
социалистическую революцию в странах Третьего мира". После
рукоположения новоиспеченные священники получили распределение в
бедные деревенские приходы в Доминиканской республике, но после
некоторых споров решили, что Лаин должен отправиться в Колумбию и
сделать там все, чтобы облегчить страдания народных масс. Перес и
Хименес начали работать в захолустном приходе на границе с Гаити,
где основную часть паствы составляли рубщики сахарного тростника,
гаитяне по происхождению. Уже с самых первых дней пребывания в
этом глухом уголке молодые батюшки заняли независимую позицию,
отказавшись стать верными служителями Церкви, где "все пропахло
гринго" и которая без устали исполняла роль "идеологического
стража" беспросветной нищеты, абсолютной неграмотности,
неприкрытого расизма и жестоких репрессий. Естественно, что
властям страны такая позиция очень не понравилась, и они, при
поддержке церковных иерархов, приняли решение о высылке молодых
вольнодумцев. После этого Перес и Хименес перебрались в Колумбию,
где вместе с Лаином, которому, кстати, тоже угрожало изгнание в
результате интриг кардинала Конча Кордобы, нашли прибежище в
одном из бедняцких кварталов Картахены. Как раз в это время стали
заметны признаки брожения и в рядах самой Церкви -например, 50
священников во главе с епископом Герардо Валенсиа Кано образовали
"группу Голконда" и, по сути, бросили вызов церковной иерархии и
правящему классу, провозгласив себя полностью готовыми "посвятить
себя различным формам революционного действия против империализма
и неоколониальной буржуазии". Девизом этих мятежных
священнослужителей стали слова отца Камило Торреса, что "задача
каждого христианина состоит в том, чтобы стать настоящим
революционером", а их выводы полностью совпадали с известным
лозунгом Фиделя Кастро, что "задача каждого революционера -
совершить революцию".


Узнав о создании группы "Голконда", трое молодых священников
без всяких колебаний приняли единодушное решение о вступлении в
ее ряды. Вскоре им предоставилась возможность полностью проявить
свои организаторские и пропагандистские способности во время
массовых протестов. Суть дела состояла вот в чем: городские
власти приняли решение снести квартал Сан - Хосе, район бедняцких
трущоб рядом с аэропортом Картахены, не предоставив его
обитателям никакого другого жилья. Узнав об этом, Перес, Лаин и
Хименес обратились к жителям других бедных кварталов с призывом
придти на помощь обитателям Сан - Хосе, а затем возглавили акцию
протеста, которая остановила бульдозеры, встала преградой на пути
армии и полиции, и, в конце концов, переросла в огромный митинг
солидарности. Сила народного гнева в тот день была столь сильна,
что перепуганные власти были вынуждены согласиться на проведение
общественных слушаний с участием мэра, губернатора провинции и
членов городского совета, во время которых должностные лица
обещали пересмотреть решение о сносе квартала. Однако на
следующий день господа чиновники немного оправились от того
ужаса, в который их вогнала независимая активность народа по
защите своих прав, и поспешили отомстить тем, кого они считали
главными подстрекателями произошедших событий: полицейский
комиссар Картахены по указанию "отцов города " отдал приказ об
аресте священников - радикалов, а спустя еще несколько дней
руководство тайной полиции издало приказ об их высылке из страны.
Именно тогда Мануэль Перес и двое его товарищей приняли
окончательное решение, которое определило весь их дальнейший
жизненный путь - они решили присоединиться к борьбе партизанского
движения. В апреле 1969 года трое испанцев были выдворены за
пределы Колумбии и вскоре, после установления контактов с
колумбийскими революционерами за рубежом, отправились на Кубу для
получения военной подготовки. В том же году они тайно вернулись в
Колумбию и присоединились к одному из партизанских отрядов,
действовавщих в регионе Магдалена Медио. В феврале 1970 года
руководство Армии национального освобождения (ELN) официально
признало, что Доминго Лаин находится среди бойцов ELN. В своем
заявлении для прессы, под которым также подписались и его друзья,
отец Лаин так обьяснял причины, толкнувшие его на такой шаг: " В
соответствии с общественной природой роли священиков как
наставников народа, я решил исполнить свой долг до конца и с этой
целью присоединился к партизанам... Я избрал путь
социалистической революции, потому что это единственный способ
ликвидировать эксплуатацию человека человеком." Далее в своей
декларации Лаин осудил" соучастие Церкви в преступлениях этого
эксплуататорского режима, являющееся ничем иным, как
злоупотреблением тем влиянием, которым она еще обладает в
сознании многих представителей пролетарских масс".


В рядах партизан



Партизанское формирование, к которому присоединился Перес,
резко отличалось от тех представлений, которые уже успели
сложиться у него к тому времени. В нем насчитывалось всего лишь
60 - 70 бойцов, а потому партизанам не хватало сил даже на
организацию еще одного партизанского фронта. К тому же не хватало
самых необходимых вещей: пищи,лекарств, боеприпасов, так что
очень часто главной целью партизан было просто выживание в
труднейших условиях сельвы. Ждать же помощи партизанам было
особенно не откуда - сеть сторонников и помошников партизан в
городах оказалась фактически ликвидирована в результате
жесточайших репрессий. Вдобавок незадолго перед этим среди
партизан ELN произошел кровавый внутренний конфликт, последствия
которого к моменту вступления Лопеса в отряд так еще и не
изгладились. Началось все с того, что Хосе Айала, член
лидировавшей в то время фракции, был убит членами
противоборствующей фракции после какой-то смехотворной ссоры.
Разьяренные этой историей друзья Айалы устроили показательный суд
над тремя членами другой фракции, включая одного из руководителей
ELN Виктора Медину Морона, обвинив их в "заговорщической
деятельности" и пособничестве врагу. Как нетрудно догадаться,
судилище закончилось расстрелом всех обвиняемых. В целом
внутриорганизационный кризис в ELN явился результатом разногласий
по политическим и тактическим вопросам, возникшим в организации,
которая из-за тяжелейших условий борьбы не смогла выработать
должного иммунитета к вождизму и диктаторскому стилю руководства,
а потому там не осталось места для дискуссий или внутренней
демократии. Мануэль Лопес позднее вспоминал: " Для политических
проблем предлагались решения не политические, а чисто силовые,
милитаристкие".


Еще более опасной тенденцией внутриорганизационной жизни ELN
было то, что тогдашний главнокоммандующий ELN Фабио Васкес
Кастаньо всеми силами навязывал крайне "прокрестьянскую" линию,
которая фактически сводилась к жестокой диктатуре бойцов и
командиров крестьянского происхождения. Весь внутренний режим ELN
был крайне иерархическим и репрессивным, а отношения между людьми
- очень напряженными. В течение первых восьми месяцев пребывания
в отряде Пересу пришлось пройти своего рода испытание, очень
тяжелое как в чисто физическом, так и в морально-психологическом
отношении, гораздо более тяжкое, чем того требовали
обстоятельства. (Кстати, самый старший из троицы священников,Хосе
Антонио Хименес, так и не смог приспособиться к тяготам жизни в
партизанском отряде ELN - спустя 8 месяцев после ухода в
партизаны он скончался от неустановленной болезни. )


Однако впереди Мануэля Переса ожидало новое испытание, в
некотором плане еще более трудное, чем любые сложности
походно-полевой жизни. Дело в том, что Перес в какой-то момент
времени принял участие в дискуссии нескольких других партизан, во
время которой прозвучали критические замечания в адрес одного из
руководителей ELN Рикардо Лары Парады, в частности, кто-то из
партизан высказался в том духе, что

Продолжение